ОСНОВНЫЕ ТЕХНИКИ ТА. ЭРИК БЕРН.
Глава II ОСНОВНЫЕ ТЕХНИКИ
Терапевтические воздействия, составляющие технику ТА, распадаются на восемь категорий. Они выстраиваются в определенную логическую последовательность, которую в клинической практике иногда имеет смысл нарушать. Все эти воздействия делятся на два основных типа:
вмешательства (интервенции) и вклинивания (интерпозиции).
Типы терапевтических воздействий.
ОПРОС (INTERROGATION). Терапевт использует опрос в первую очередь для того, чтобы выявить те моменты, которые могут оказаться важными с клинической точки зрения ("Вы действительно украли деньги?"). Вопросы провоцируют мыслительную деятельность Взрослого в пациенте, и в этом отношении походят на конфронтацию; они также сигнализируют ему, в каком направлении намерен двигаться терапевт. Родитель пациента может уклониться от ответа, используя для этого догмы, клише, предубеждения ("Вы бы лучше за собой понаблюдали"), или может, превратно поняв терапевта, примкнуть к нему через самоуничижение ("Глупо так вести себя, правда?") или сверх-отрицание ("Нелепо думать, будто я могу сделать что-либо подобное?"). Ребенок пациента может жалобно или умоляюще сказать правду, или может попытаться затеять игру, отвечая приблизительно, уклончиво, парадоксально или лживо.
Используйте опрос, когда вы уверены, что вам ответит Взрослый пациента.
Не используйте простые вопросы, если вероятен ответ Родителя или Ребенка пациента.
Иногда используйте опрос, чтобы проверить, из какого именно Эго состояния ответит пациент, или чтобы выяснить, как будет пациент отвечать на это вопрос.
Предостережение: не стремитесь собрать больше информации, чем это необходимо для ближайшей цели, иначе может оказаться, что пациент охотно примется играть в игру "Психиатрический Анамнез".
................................................................
СПЕЦИФИКАЦИЯ (SPECIFICATION) — это некое заявление терапевта, в котором категоризуется определенная информация. Оно может иметь характер подтверждения ("Итак, вы всегда хотите покупать дорогие вещи"), приблизительно соответствующего высказываниям терапевта в "индирективной" психотерапии; или же характер информативного сообщения ("Это, скорее, в вас проявляется маленькая девочка").
Цель спецификации — зафиксировать определенную информацию в сознании и терапевта, и пациента, чтобы в дальнейшем можно было использовать ее в более решительных терапевтических воздействиях. Влияние, оказываемое при этом на пациента, сходно с влиянием опроса: Взрослый — "Это интересно, я об этом не задумывался"; Родитель — "Это очень наивно" или "Смешно сказать"; Ребенок — "Вы опять правы" или "Не совсем".
Используйте спецификацию, когда вы предвидите, что спустя некоторое время пациент будет отрицать свои слова, или же в качестве подготовки к объяснению.
Не используйте спецификацию, если она может испугать Ребенка пациента ("Из этого я понял, Джин, что вы всегда испытываете сексуальный интерес к другим мужчинам").
Иногда используйте Спецификацию, чтобы выяснить, не является ли пациент отменным хитрецом, или чтобы понять, как далеко вы можете зайти, не пугая его Ребенка ("Итак, Джин, в обоих случаях вы не позволили ему взять девушку с собой").
Предостережение: Не давайте спецификацию того, что на самом деле еще не уточнено, иначе у пациента может возникнуть желание поиграть в "Психиатрию Психоаналитического Типа" ("Да, у меня всегда была мазохистская тенденция").
КОНФРОНТАЦИЯ (CONFRONTATION). При конфронтации терапевт использует ранее извлеченную и специфицированную информацию, чтобы своим указанием на непоследовательность привести в замешательство Родителя, Ребенка или контаминированного Взрослого пациента. Пациент приходит в возбуждение, душа его утрачивает равновесие, и все это может вызвать перераспределение катексиса.
Если в результате этого перераспределения неадекватное Эго-состояние, актуализированное в настоящий момент, только усилилось, значит, конфронтация осуществлена не вовремя или неудачно сформулирована. Здесь терапевтическая цель всегда заключается в том, чтобы катектировать свободный от контаминации участок Взрослого пациента; задумчивое молчание или пришедший вместе с инсайтом смех будут свидетельствовать, что цель достигнута.
Задумчивое молчание представляет собой нестабильное состояние, которое может разрешиться двояко: терапевтически — т.е. пациент сможет отказаться от своей прежней позиции, или же анти-терапевтически — пациент возвращается в исходное неадекватное Эго-состояние и демонстрирует защиту или гнев, при этом он может использовать активированного Взрослого как соучастника.
"Инсайтный" смех, с другой стороны, патогномичен для явного смещения катексиса, при котором высвобождается психическая энергия, раньше использовавшаяся для поддержания той самой непоследовательности, против которой направлена конфронтация; следовательно, такой смех свидетельствует о терапевтическом успехе. Для Ребенка пациента конфронтация может выглядеть как некий ход Родителя в игре, вызывающий защитные реакции, усвоенные в раннем возрасте ("Но я не имел этого в виду" или "Теперь вы меня обидели"). Для Взрослого она может быть своего рода интеллектуальным вызовом, который он принимает с благодарностью ("Я никогда раньше этого не замечал"). Родителю она может показаться покушением на его авторитет ("Ну, я же считаю, что...").
Используйте Конфронтацию, если пациент явно обманывает или дурачит вас или играет в "Тупицу" (возможно, не сознавая этого), или если вы абсолютно уверены, что сам пациент неспособен уловить эту непоследовательность.
Не используйте Конфронтацию, когда есть соблазн почувствовать себя более сообразительным, чем пациент, так как в этом случае вы, вероятно, попадетесь в ловушку. Если вы начинаете конфронтацию с Родительского "Но ...", то считайте, что вас перехитрили.
Иногда используйте конфронтацию — если пациент, играя в тяжелую форму "Тупицы", вынуждает вас к ней,— чтобы выяснить, почему же он так упорно хочет от вас именно этого.
Предостережение: Не путайте законную конфронтацию с игрой в "Критику": "Ты скажи мне, что ты чувствуешь, а я скажу тебе, почему это неправильно."
................................................................................................................
ОБЪЯСНЕНИЕ (EXPLANATION) — это попытка терапевта усилить, деконтаминировать или переориентировать Взрослого пациента ("Итак, вы видите, что ваш Ребенок угрожал стать активным, и всякий раз, когда это происходит, ваш Взрослый пропадает, верх берет ваш Родитель, и вот тогда вы кричите на детей").
Пациент может ответить либо из эго-состояния Родителя ("А почему, собственно, мои дети так скверно себя ведут?"), либо из Взрослого ("Это верно"), либо из Ребенка ("Слушайте, я должна объяснить это моему мужу"). Если откликнется Родитель, то, скорее всего, это вмешивается Мать пациента, чтобы помешать ему установить непосредственный контакт с терапевтом, как она вмешивалась, когда пациент в детстве разговаривал с врачом; при отклике Взрослого пациент использует свой интеллект; при отклике Ребенка — он интеллектуализирует.
Нужно очень ясно осознавать различие между "использованием своего интеллекта" и "интеллектуализацией". Иной раз, когда на самом деле пациент использует свой интеллект, терапевт может сделать вид, что это не так, и назвать происходящее интеллектуализацией. Особую гордость и терапевт, и пациент испытывают, если сумеют отчетливо развести эти понятия.
Используйте Объяснение при каждой возможности, когда пациент готов к нему и его Взрослый вас слушает.
Не используйте Объяснение, если пациент настойчиво возражает ("Да, но..."), загоняет вас в угол ("Нет, это не дети, это подростки") или ставит капканы ("Ха! Вчера вы сказали ...").
Иногда используйте Объяснение, если пациент колеблется между желанием играть в игры и быть самим собой, особенно если тема разговора попадает в сферу интеллектуальных интересов Взрослого ("Вы сами сталкиваетесь с этим в своей работе, когда матери приводят своих детей в ваш офис").
Предостережение: ваши объяснения должны быть как можно более сжатыми и четкими — одно-два простых повествовательных предложения, иначе вы окажетесь втянутыми в игру "Психиатрия — ТА".
................................................................................................................................
ИЛЛЮСТРАЦИЯ (ILLUSTRATION)— этот короткая история, аналогия, сравнение, которая следует за успешной конфронтацией с целью усиления последней и смягчения ее возможных нежелательных последствий. Опрос, спецификация, конфронтация и объяснение — все это разные виды вмешательства.
Иллюстрация — это нечто большее, это своего рода вклинивание (interposition), т.е. попытка терапевта поместить нечто между Взрослым пациента и его другими эго-состояниями, чтобы сделать Взрослого более устойчивым и затруднить соскальзывание пациента в Эго-состояние Ребенка или Родителя.
Иллюстрации можно классифицировать по временному параметру как непосредственные и отсроченные; как правило, если конфронтация успешна, о чем свидетельствует инсайтный смех, непосредственная иллюстрация дается немедленно. В этом случае она может вызвать еще больший смех, высвобождая еще большую энергию, которая прежде была связана разоблаченной теперь непоследовательностью; в действительности Иллюстрация расшатывает внутреннюю организацию пациента и тем самым облегчает реорганизацию той или иной области. Отсроченная Иллюстрация дается спустя некоторое время после исходной конфронтации — от 10 минут до 10 недель. Если Конфронтация была успешной, "пациенту предоставляется больший или меньший промежуток времени для освоения новой позиции, а затем иллюстрация дает ему дополнительный импульс в желательном для терапевта направлении.
По своей локализации Иллюстрации делятся на внешние и внутренние. Тема внешней Иллюстрации — внешнее окружение; следовательно, по своей природе это намек или аналогия. Внутренняя Иллюстрация — это обычно сравнение, поскольку она относится к другим членам группы, но может также принимать форму аналогии или эпиграммы. Очевидно, что внутренние иллюстрации требуют значительного технического мастерства; они образуют прямые трансакции с тем пациентом, с которым ведется диалог, и косвенные трансакции с другим пациентом или пациентами, о которых идет речь. Следовательно, они являются одновременно и экономичными, и убедительными. Они должны быть своевременными как для того пациента, к которому непосредственно обращены, так и для того, которому они адресованы косвенно.
Терапевт может выбрать одно из трех: если была конфронтация в диалоге с Томом, он может сказать, что тот похож на Мэри (Мэри это, разумеется, слышит); или он может переключиться на Мэри и сказать ей, что она похожа на Тома; или же он может обратиться ко всей группе и высказаться, не называя конкретных имен. Для большей изысканности он может сказать Тому, что Мэри похожа на него, или сказать Мэри, что Том похож на нее, т.е. все наоборот. В связи со всеми этими сложностями начинающему терапевту рекомендуется как следует освоиться с действием внешних иллюстраций, прежде чем первый раз давать внутреннюю.
Иллюстрации должны быть юмористическими или, по крайней мере, живыми, а, кроме того, они должны быть понятными и для Ребенка, и для Взрослого пациента; следовательно, их надо облекать в такие слова, которые понял бы смышленый пятилетний ребенок. Они не должны включать слова, состоящие более, чем из двух-трех слогов, или какие-то латинские слова или выражения. Можно использовать разговорные и жаргонные выражения, с целью осторожно выяснить меру щепетильности Родителя.
Для Ребенка Иллюстрации весьма соблазнительны, поскольку они означают свободу от Родительских ограничений — возможность свободно смеяться, освобождение от всякого буквализма; они также дают разрешение на творчество. Взрослому они также доставляют удовольствие своей меткостью и экономностью. Они могут вызывать некоторую обиду в Родителе в силу своей очевидной привлекательности для Ребенка, и с этой обидой рано или поздно придется иметь дело. Если Иллюстрация несвоевременная или неудачно выражена, то она может вызывать обиду и в Ребенке, задев его чувства; это особенно верно в отношении тех людей, которые собирают обиды, несправедливости или какие-либо свидетельства своей неполноценности. В таких случаях пациент вместо того, чтобы присоединиться из своего Эго-состояния Взрослого к смеху Взрослых других членов группы, интерпретирует этот смех из Эго-состояния Ребенок как Родительский и пользуется возможностью обидеться на него. Неосторожные Иллюстрации могут также вызвать у Ребенка депрессию, поскольку они несут угрозу той защите, которую дает ему его Родитель.
Используйте Иллюстрацию, когда вы уверены, что вас слушает Взрослый пациента, что его экспрессивный Ребенок сможет вас услышать, что его Родитель не возьмет верх и что выбранная иллюстрация будет тут же воспринята в своей непосредственной связи с предшествующей успешной Конфронтацией.
Не используйте Иллюстрацию, если вы имеете дело с самодовольным или дотошным Родителем (т.е. с любым параноидальным пациентом) или с Ребенком, ищущим оправдания своему чувству отчужденности.
Не используйте ее для поднятия собственного чувства самоуважения, демонстрируя свою сообразительность или поэтичность.
Не используйте ее, пытаясь выправить неудачную конфронтацию.
Не используйте иллюстрацию, пока вы не почувствуете, что каждый пациент в группе подготовлен к ее принятию или что вы готовы иметь дело с последствиями ее непринятия. Если ваши творения удачны, то разделить удовольствие от них с пациентами не только позволительно, но и желательно; только прежде убедитесь, что пациенты первыми начали смеяться вашей шутке.
Иногда используйте Иллюстрацию, чтобы показать, что торжественность не относится к числу необходимых условий терапии, или, чтобы проверить продвижение в терапии самодовольного или дотошного пациента.
Предостережение: помните театральное правило: актер не должен оставаться не сцене слишком долго. Терапевту же лучше вообще не высовываться, чем ляпнуть неудачную шутку.
ПОДТВЕРЖДЕНИЕ (CONFIRMATION). После того, как терапевт предпринял ряд мер для стабилизации Взрослого пациента, он ожидает поступления от пациента некой информации, которая позволит подтвердить прозвучавшую ранее Конфронтацию. Благодаря этому можно будет укрепить границы между Эго-состояниями пациента. До сих пор Ребенок пациента отказывался лишь от своей непоследовательности, причем весьма неохотно, так что он будет пытаться спасти и сохранить хотя бы часть ее в какой-либо скрытой форме.
Бдительный терапевт поймет, что происходит, и встретит новое выступление Ребенка новой Конфронтацией ("Прежде вы говорили «Разве это не ужасно?» о своей боли в желудке, однако вы не идете к своему врачу. Теперь вы говорите «Разве это не ужасно?», потому что доктор посадил вас на диету, хотя сами вы всегда и так сидели на разных диетах. Так что это подтверждает мое впечатление, что вам всегда нужно о чем-нибудь говорить «Разве это не ужасно?»").
Предполагается, что Ребенок пациента при сильном нажиме может перехитрить самого проницательного терапевта. Если информация, несущая подтверждение, слишком очевидна, терапевту следует задаться вопросом: почему пациент позволяет себя разоблачать? Может быть, это его Родитель предает Ребенка? Или Взрослый уговаривает Ребенка рассекретиться? Или это Ребенок продолжает свою игру с целью "спасти лицо", хотя и упрощает ее для терапевта, надеясь, что его спасут, подобно, тому, как мальчуган попискивает из своего укрытия во время игры в прятки помогая себя обнаружить?
Подтверждение может быть услышано Родителем пациента как подкрепление его мнения, что Ребенку нельзя доверять. Если это случится, Ребенок почувствует, что терапевт заманил его в ловушку и обидится. Для Взрослого подтверждение служит источником силы благодаря своей логике. Для Ребенка оно может быть одновременной возбуждающим (как игра в прятки), и успокоительным воздействием, вселяющим уверенность, так как терапевт при этом демонстрирует силу и пристальное внимание, что внушает Ребенку доверие.
Используйте Подтверждение, если Взрослый пациента достаточно окреп, чтобы помешать Родителю использовать это вмешательство против Ребенка, а Ребенку — против терапевта.
Не используйте Подтверждение, если исходная Конфронтация или последовавшая за ней Иллюстрация были неудачными; или же если пациент противится ("Да, но..."), загоняет в угол, ставит капканы; или же если у вас при этом возникает ощущение самодовольства. Не цепляйтесь, не приставайте, не изводите пациента своим подтверждением, пока не убедитесь в его способности вытерпеть это.
Иногда используйте пробное Подтверждение, чтобы выяснить, какой будет реакция пациента, или в качестве косвенной трансакции, чтобы проверить реакцию другого пациента, или чтобы косвенно воздействовать на него, или чтобы прояснить его отношения с тем пациентом, к которому вы обращаетесь: например, не попытается ли он "спасти" вашего собеседника или, наоборот, встанет на вашу сторону.
Предостережение: опять-таки остерегайтесь игры в "Психиатрию Психоаналитического Типа".
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ (INTERPRETATION). Все, что делалось до сих пор, имело: своей главной целью катектирование и деконтаминацию Взрослого. Если это успешно осуществлено, пациент имеет в своем распоряжении сильного, четко очерченного и компетентного Взрослого, тогда как воздействие на Ребенка осуществлялось лишь побочным образом, мимоходом. Теперь же у терапевта имеются три возможности.
Он может кристаллизовать ситуацию и предложить пациенту немедленное снятие симптомов и социальный контроль, что является окончательным этапом чистого ТА. В этом случае пациенту может стать "лучше" и это улучшение будет продолжаться до тех пор, пока он сможет сохранять контроль Взрослого над Ребенком, все еще пребывающим в замешательстве.
Вторая возможность — отложить кристаллизацию до тех пор, пока Ребенок не избавится от замешательства благодаря психодинамическим интерпретациям. Аналогичную цель преследует терапия в рамках ортодоксального психоанализа.
Третья возможность представляет собой комбинацию первых двух: сначала пациент достигает улучшения посредством установления контроля Взрослого, а затем, когда этот контроль будет устойчивым, можно начать выводить Ребенка из его замешательства. Любопытно, что пациент соглашается работать над любой из трех возможностей. Он охотно направит свои усилия, согласно предложению терапевта, на дальнейшую стабилизацию и упорядочение Взрослого. Или же, если терапевт скажет, что улучшение не настанет до тех пор, пока не будут проанализированы первоисточники его проблем, он любезно отложит свое выздоровление до "завершения" своего анализа.
А если терапевт предлагает сначала достичь улучшения, а затем проанализировать глубинные конфликты, пациент также уступит, при условии, что он соответствующим образом подготовлен и согласен отказаться от тех преимуществ, которые дает ему болезнь. Опыт говорит в пользу последней возможности, если она имеет практический смысл, в частности, если на пациенте лежит ответственность за воспитание детей, поскольку в этом случае у детей будет "здоровый" родитель на протяжении всего периода аналитической работы, тогда как при более неспешном подходе решающее улучшение наступает после проведения анализа, а не до него, так что дети будут страдать на протяжении нескольких месяцев или лет, пока лечение не окажет достаточно выраженного воздействия на отца или мать.
Теперь посмотрим на ситуацию со структурной точки зрения, чтобы прояснить отношения между тремя Эго-состояниями. Все, что было сделано до сих пор (первые шесть шагов), структурно ориентировано на возрастающий катексис Взрослого (например, спецификация), уточнение и укрепление его границ (например, конфронтация и объяснение) и деконтаминацию его от "примеси" Ребенка и Родителя, так что в терапевтической ситуации Взрослый, становясь крепким и стабильным, неколебимо занимает ведущую позицию.
Благодаря этому в конечном результате у терапевта возникает некий объективный и логичный собеседник. В ходе этой процедуры хватка Родителя по отношению к Ребенку также до некоторой степени слабеет, так что Ребенок уже более склонен прислушиваться не только к новым Родительским фигурам, излагающим новые точки зрения (т.е. к терапевту и другим членам группы), но и к своему собственному Взрослому.
Однако в некоторых отношениях Ребенок остается все столь же неупорядоченным, как и в самом начале работы. В структурном плане интерпретация имеет дело с патологией ребенка. Ребенок репрезентирует терапевту свой прошлый опыт в закодированной форме, а задача терапевта — декодировать и обезвредить его, выправить искажения и помочь пациенту перегруппировать его опыт.
Здесь наиболее ценным союзником является Взрослый, свободный от контаминации. Родитель искушает пациента игнорировать интерпретации. Взрослый пристально изучает интерпретации и проверяет их с точки зрения реальности. Ребенок старается их отклонить, поскольку они несут для него угрозу лишиться не только всех видов поощрения со стороны бдительного Родителя, но и его зашиты. Наиболее типична такая ситуация, когда Взрослый терапевта в паре со Взрослым пациента выступает против пары Родитель-Ребенок пациента. Поэтому чем отчетливее и сильнее катектирован Взрослый пациента, тем больше шансов на успех. То же самое можно сказать про Взрослого терапевта. На каждом шагу Ребенок должен выбирать, нарушить ли ему требования Родителя и тем самым отказаться от старых способов получения поощрений, или же нарушить требования терапевта и тем самым отказаться от возможности получения новых поощрений.
...........................................................................................................................
Пример:
Пациентке приснилось, помимо всего прочего, что она ухаживает за раздавленным котенком. По окончании длинного изложения сновидения пациентка шутливо спрашивает: "Как вы можете проинтерпретировать мой сон, доктор?"
Тем самым она показывает, что она внезапно, с опозданием, осознала, что снова играет в игру "Психиатрия — Толкование Сновидений". Но ее покаянный вопрос показывает, что теперь ее Взрослый взял верх. Это дает терапевту некий шанс, который он может продуктивно использовать.
После паузы он говорит: "Что касается раздавленных котят, не приходилось ли вам когда-либо делать аборт?" Пациентка фыркает. После короткого молчания она говорит: "0'Кей". После еще одной короткой паузы она замечает: "Мне всегда хотелось иметь не кошку, а собаку".
Здесь фырканье исходит от Ребенка, и означает, что долгие годы напряженного ожидания неотвратимой расплаты за сделанный аборт теперь окончены. Не было реального человека в ее окружении, который действительно обвинял ее за это, поскольку в ее субкультуре аборты были дозволены.
"0'Кей" исходило от Взрослого и означало: "Теперь я понимаю, какую тревогу и вину ощущал мой Ребенок все эти годы за этот поступок, теперь я готова что-то сделать с этими чувствами, не притворяясь больше, что их нет".
"Я всегда хотела бы иметь собаку" означало: "Теперь я освободилась от Родительского осуждения аборта, так что теперь мне больше не надо искупать свою вину, ухаживая за кошками, и я могу позволить себе завести собаку, как мне всю жизнь хотелось".
Окружающие ("субкультура") сказали ей: "Было бы глупо ощущать свою вину из-за аборта", на что она операционально (т.е. своим реальным поведением) ответила: "Не думайте, что я настолько глупа".
Вытеснение чувства вины повлекло для нее годы искупления этой вины. Высказывание терапевта, которое она отлично поняла, заключалось в следующем: "Твой ребенок страдает, оттого что твой Родитель наказывает тебя с тех пор, как ты сделала это. Не надоело ли тебе, или ты хочешь всю жизнь провести в искуплении вины перед Родителем?"
Ее ответ, который терапевт отлично понял, в действительности был таким: "Я уже достаточно долго нянчилась с таким удобным для меня чувством вины; теперь я готова освободиться от своего Родителя в этом вопросе и довериться себе".
(Проблема экзистенциального чувства вины, переживаемого "реальным" Взрослым и противостоящего "психодинамическому" чувству вины, которое ощущает кающийся в своих либидинозных влечениях Ребенок, будет решаться позднее.).
Используйте интерпретацию там и тогда, когда Взрослый пациента на вашей стороне, когда вы не противостоите прямо Родителю, и когда вы не требуете слишком большой жертвы от Ребенка или не пробуждаете в нем слишком сильного страха перед возмездием или уходом Родителя.
"Слишком" означает, что жертва плюс страх перевесят то, что Взрослый пациента и вы сможете пообещать Ребенку в обмен на принятие вашей точки зрения, новой для пациента, вместо старой. Например, достаточно ли сильно пациентка любит собак и ваш мир, мир действий, чтобы отказаться от кошек и от своего удобного покаянного Родительского мира?
Не используйте интерпретацию, когда Взрослый пациента не занимает контролирующей позиции, или не подготовлен должным образом, или не на вашей стороне, или если в вас говорит не ваш Взрослый, а Родитель или Ребенок.
Иногда используйте интерпретацию, чтобы проверить, не играет ли пациент в "Психиатрию". Например, в приведенном выше случае, если бы пациентка ответила: "Ах, котята означают аборт?", это могло бы быть ответом скорее скороспелого Ребенка, нежели Взрослого. В этом случае терапевт может просто сказать: "0'Кей", чтобы понять, хочет пациентка продолжать или прекратить игру.
Интерпретацию также можно применить как последнее отчаянное средство в надежде, что когда-нибудь, спустя много времени после окончания терапии, пациент все же перестанет отворачиваться от нее и сумеет ее использовать.
Предостережение: в некоторых случаях сам терапевт более, чем пациент, склонен к интеллектуализированию вместо разумного использования своего интеллекта.
КРИСТАЛЛИЗАЦИЯ (CRYSTALLIZATION). Техническая цель ТА — привести пациента в некое состояние, когда кристаллизующие высказывания терапевта станут действенными. Кристаллизация — это формулирование позиции пациента Взрослым терапевта и обращенное к Взрослому пациента ("Итак, сейчас вы сможете, если захотите, прекратить эту игру").
На этом, с финальной интерпретацией или без таковой, ТА завершает свою работу.
ТА стремится не "оздоровить" или "вылечить" пациента, а довести его до такого состояния, когда он сможет пользоваться Эго-состоянием Взрослый по своему выбору, чтобы выздороветь. Терапевту, во всяком случае, в экзистенциальном смысле безразлично, что именно выберет пациент; все, что он может, — это дать пациенту возможность такого выбора. Однако нет никакой пользы скрывать от пациента, что собственные убеждения терапевта — на стороне здоровья и здравомыслия; он может даже посоветовать пациенту выбрать выздоровление, но будет ли этот совет принят, зависит от пациента. Если терапевт выйдет за рамки чисто профессионального совета, он займет Родительскую позицию и "выбор" пациента уже не будет выбором Взрослого, а станет актом послушания или бунта Ребенка. Такого рода выбор — это, скорее, разрешение, резолюция, а не решение, а как всем известно, резолюции принимают для того, чтобы их нарушать; только решения Взрослого принимаются, чтобы выполнять.
Следуя этой логике, правильный ответ на вопрос пациента: "Надо ли мне выбрать выздоровление?" будет: "Нет". Если терапевт ответит: "Да", тогда решение пациента перестанет быть его собственным, а единственное независимое и самостоятельное решение, которое он сможет принять —это не выздоравливать. Но все это применимо лишь тогда, когда пациент в состоянии принимать Взрослые решения. Многие терапевты вообще не станут отвечать на такой вопрос, но это не всегда будет самой продуктивной терапевтической реакцией.
Если пациент должным образом подготовлен предшествующим ходом событий, то его Взрослый охотно и с энтузиазмом примет кристаллизацию. Она будет воспринята как нечто "ожиданное", как профессиональное сообщение от Взрослого терапевта, что теперь пациент способен выздороветь, как нечто такое, о чем он сам не всегда компетентен судить. Это извещение — то единственное, за что в конце концов терапевт получает деньги: он делает это заявление на основе клинической оценки и своего опыта, что и составляет его специфическое преимущество перед любым непрофессиональным советчиком.
На этой стадии Взрослый и Ребенок пациента хорошо понимают друг друга, и Ребенок также примет кристаллизацию с благодарностью, но в то же время с трепетом и, возможно, ностальгией, поскольку она означает бесповоротный отказ от старых путей и опробование чего-то нового, незнакомого и полностью непроверенного.
С чем Ребенок действительно расстается при выздоровлении, так это с Родителем, которому вся эта процедура причиняет обиду. Поэтому реакция Родителя на кристаллизацию может быть похожа на реакцию определенного типа матери, которой ее сорокалетний сын заявляет, что он, наконец, женится и будет жить отдельно. Она либо подгоняет "преступника" (в данном случае — терапевта), либо становится беспомощным инвалидом. Искусный терапевт должен суметь справиться с разъяренным Родителем, на глазах у которого Ребенок ускользает по направлению к выздоровлению; однако складывается трудная и опасная ситуация, если в качестве оружия в этой кровавой сече используются соматические симптомы.
Это еще одна причина, чтобы принятие окончательного решения выздоравливать возложить на пациента. Если его подтолкнуть, он может психологически выздороветь, но оказаться в постели со сломанной ногой или язвой желудка. Если же решение доверено пациенту, он сам почувствует, когда будет пора продвигаться вперед, и убережет себя от органических повреждений. Таким образом, терапевт сообщает ему, когда он готов к самостоятельному выздоровлению, но пациент сам решает, когда же к этому приступить.
Используйте кристаллизацию, как только убедитесь, что не только Взрослый, но и Ребенок и, особенно, Родитель пациента подготовлены соответствующим образом.
Не используйте кристаллизацию, если пациент демонстрирует признаки рецидива соматического заболевания, или необычный интерес к соматическим симптомам у себя или у других, или неожиданно обретенную смелость или депрессию, заводящие его в явно рискованные ситуации.
Иногда используйте кристаллизацию, если пациент лишь угрожает обзавестись соматическим заболеванием или подвергнуть себя неоправданному риску; тогда используйте ее в начале сессии и будьте очень бдительны по отношению к последующим реакциям Родителя, максимально мобилизуйте свои терапевтические способности, чтобы компетентно работать с ними.
Предостережение: не путайте «резолюцию» Ребенка пациента с «решением» его Взрослого.
.........................................................................................................................................
Общие предостережения.
Предлагаемые ниже общие предостережения применимы ко всем восьми видам терапевтических вмешательств.
1. Никогда не забегайте вперед того клинического материала, который дает пациент. Лучше оставайтесь на три шага позади. Например, при конфронтации предложите первый пункт из трех. Если он окажется эффективным, оставшиеся два всегда можно будет с пользой применить еще где-нибудь. Если первый окажется неэффективным, предложите второй, чтобы выяснить, действительно ли пациент не понял вас или же он просто не настроен воспринимать. В последнем случае у вас остается в запасе третий пункт, а, следовательно, вы по-прежнему контролируете терапевтическую ситуацию.
2. Никогда не упускайте законной, своевременной возможности продвинуться вперед.
3. Никогда не оказывайте нажима в ответ на сопротивление за исключением тех случаев, когда вы хотите проверить свою хорошо обдуманную конкретную гипотезу.
............................................................................................................................
Другие типы вмешательства
Описанные выше воздействия соответствуют программе хорошо спланированного продвигающегося вперед ТА и обеспечивают наибольшую экономию терапевтического времени и усилий и для терапевта, и для пациента. В отдельных случаях трансактному аналитику, возможно, все же придется прибегнуть к другим подходам, однако не следует делать этого до тех пор, пока он не сможет четко сформулировать причины для такого шага.
Наиболее распространенный случай, требующий внесения изменений, — это лечение активных шизофреников. Здесь может оказаться, что терапевт будет действовать намеренно из позиции Родителя, а не Взрослого более или менее долго, иногда на протяжении нескольких лет.
Некоторые Родительские вмешательства известны под следующими названиями:
Поддержка (Support). Это может быть простое "поглаживание", содержание которого не имеет значения при условии, что оно будет тактичным. Его эффект можно усилить, если содержание носит разрешающий или защищающий характер ("Иди вперед и сделай это").
Успокаивание (Reassurance). Здесь Родительский тон голоса может оказаться важнее, чем содержание ("Ты прав, делая это"). Если пациент проявляет чувства Ребенка, то успокоение непременно сработает, но оно может и не удаться при наличии двух условий, связанных с проявлениями лицемерия в прошлом опыте пациента:
1) если реальные родители пациента предлагали ему лицемерное успокоение, то благие намерения терапевта могут вызвать неожиданный результат, немедленно или немного погодя;
2) если терапевт ошибочно принимает собственного враждебного Ребенка за Родителя, пациенты также отреагируют не самым благоприятным образом.
Уговаривание (Persuasion). Оно почти всегда несет сильный элемент искушения ("Почему же ты не делаешь это?"). Терапевт должен быть уверен, что он точно знает, чего ждет пациент в ответ на свою уступчивость, и приготовиться иметь дело с отдаленными последствиями: ему придется либо выдать подразумеваемую награду, либо платить штраф за ее невыдачу.
Призывание (Exhortation). Призывание в некоторых случаях приносит удовлетворительный результат благодаря уступчивости Ребенка пациента ("Тебе надо сделать это!"). Но хотя тем самым между пациентом и терапевтом устанавливаются эффективные отношения Родитель-Ребенок, которые оба они могут считать вполне удовлетворительными, в более широкой перспективе эти отношения могут серьезно затруднить достижение отдаленных целей психотерапии, а именно — установление контроля со стороны Взрослого-пациента. В таком случае в придачу к потребности пациента цепляться за отношения Родитель-Ребенок может сработать и нежелание терапевта отказаться от столь привлекательной для него ситуации. Все это особенно справедливо при применении гипноза.
Среди осуществляемых Ребенком терапевта вмешательств, которые используются некоторыми терапевтами, есть и вполне законные, "легитимные" — например, при терапии детей. Но лучше всего не использовать такие вмешательства, если нет специальной подготовки в детской клинике. Некоторых неуверенных в себе терапевтов, находящихся в недоумении, что же делать с пациентами дальше, журнальные статьи заманивают на путь терапевтических воздействий из Эго-состояния Ребенок, которые в конечном итоге основаны на надувательстве.
Транзактный аналитик не должен позволять себе использовать какую бы то ни было форму обмана или притворства, поскольку это равнозначно намеренному вовлечению пациента в игру. Терапевтическая цель состоит в том, чтобы освободить пациента от игр, и весьма сомнительно, сможет ли преуспеть в этом терапевт, который затевает собственную игру. Разумеется, он не имеет права выражать недовольство, если такая игра сорвется. Время, потраченное на эксперименты с пристрастиями, почти наверняка можно было провести с большей пользой, наблюдая и обдумывая естественное и спонтанное поведение пациентов.
............................................................................................................
Выбор типа и момента использования терапевтических воздействий.Терапевтические силы.
Цель групповой терапии — сразиться с прошлым в настоящем, чтобы обеспечить будущее.
В группе задействованы четыре терапевтические силы:
- vis medicatrix naturae — естественное влечение организма к здоровью;
- биологически обусловленная полезность поглаживаний, т.е. признания со стороны окружающих;
- корректирующий социальный опыт, конфронтации и столкновения;
- воздействия терапевта.
Первые три силы постоянно срабатывают в любой ситуации общения, так что в этом отношении групповая терапия не предлагает ничего особенного по сравнению с другими формами социальной активности, будь то секция бойскаутов или масонская ложа.
Следовательно, только терапевтические воздействия делают оправданными затраты времени и сил терапевта на обучение, плату, которую он берет с пациентов, и его статус профессионала.
Обучение воздействию.
Познание науки и искусства, терапевтического воздействия похоже на обучение танцам или проведение процедуры спинальной пункции.
Обучаясь танцам, новичок разучивает сначала свои движения по отдельности, выполняя их по тактам, "от цифры к цифре".
В определенный момент два или более движений соединяются в единую заученную последовательность.
Постепенно танцевальная фигура превращается в изящное плавное скоординированное движение, в самостоятельную единицу.
По мере овладения всеми фигурами танец начинает обретать гладкую и плавную форму, где одно па переходит в другое без каких-либо видимых усилий и осознанных переключении, "цифры" исчезают, и последовательность становится автоматической.
Тем самым знаменуется переход от науки к искусству, от фазы "цифровой" к "аналоговой", от арифметики, складывающей единицу с единицей, к исчислению, оперирующему целостными ситуациями в широком текучем движении.
Сходным образом студент-медик делает первую в своей жизни спинальную пункцию "по цифрам", осознанно, намеренно выполняя каждый шаг как отдельное действие, начиная с откупоривания флакона с антисептиком и до того момента, когда начнет поступать спинномозговая жидкость. Старый же нейрохирург осуществляет всю процедуру как ловкий фокус, плавный и проворный, который начинается, когда он снимает крышку с флакона с антисептиком, и заканчивается безошибочным попаданием иглы в нужную точку.
Еще более простой и поразительный пример можно найти в процедуре ухода за больными. Медсестра-практикантка совершает серию коротких, отрывистых движений, чтобы помочь больному принять таблетку и запить ее из поилки. Старшая медсестра выполнит это единым грациозным и замечательно экономным взмахом рук.
Начинающий терапевт обнаружит те же принципы работы по истечении некоторого времени. Процедура, описываемая ниже, может показаться сложной и громоздкой, идущей "от цифры к цифре", но по мере накопления практического опыта отдельные шаги соединяются в нечто, похожее на простое решение, принимаемое в одно мгновение; однако оглядываясь назад, терапевт осознает, что он действительно прошел, шаг за шагом, всю последовательность в означенном порядке, сам того не замечая.
Например, когда он выступает уже в качестве "мастера", у него в группе могут быть студенты-наблюдатели. Если терапевт осуществит некое вмешательство, которое он "интуитивно" считает совершенно правильным, один из наблюдателей может потом задать вопрос: почему он это сделал? И может быть, терапевту удастся воскресить весь мыслительный процесс, приведший к этому, - и получится рассказ, который займет десять или пятнадцать минут.
Но in media res все это рассуждение сконцентрировалось в несколько секунд. Цель данных вступительных замечаний — подбодрить обучающегося, чтобы он не дрогнул здесь при виде всех этих грозных боевых порядков. Он может пропускать шаги, спотыкаться вначале, но по мере практики в один прекрасный день он научится двигаться плавно, искусно и без усилий.
Критерий вмешательства.
Все вмешательства предпринимаются, исходя из одной цели: излечения пациента.
Это соображение преобладает над всеми прочими, особенно — над рефлексией терапевта по поводу того, как данное воздействие будет выглядеть в глазах наблюдателей или звучать на ежедневной конференции.
Оно также преобладает над потребностью "заниматься групповой терапией".
Следовательно, первый вопрос таков:
I) От чего я пытаюсь сегодня вылечить пациента?
Второй вопрос касается обоснования терапии и времени ее проведения самим терапевтом:
2) Сделал или сказал ли пациент что-либо такое, что могло бы послужить основой для терапевтической гипотезы?
Терапевтическая гипотеза состоит из двух частей:
информационная (психологическая) и социальная (трансактная).
Информационная, или психологическая, часть направлена на то, чтобы дать ответ на вопрос: сказал или сделал пациент что-либо такое, что позволит прояснить прежде скрытый аспект структуры его личности или ее динамики?
Если да, то что я мог бы ему сказать, в максимально сжатой форме, чтобы вызвать у него максимально возможное понимание?
Или, короче:
3) Какова моя гипотеза относительно его личности?
4) Как мне ее лучше всего проверить?
Социальная, трансактная или терапевтическая часть гипотезы касается эффекта воздействия.
5) Как, на мой взгляд, он отреагирует на то, что я ему скажу?
Следующие два вопроса направлены на то, чтобы прояснить пятый, и являются важнейшими детерминантами конкретного момента вмешательства.
6) К какому из его Эго-состояний будет обращено мое вмешательство?
7) А в данный момент, какое из его Эго-состояний, скорее всего, даст открытый ответ на то, что я скажу?
При прямом терапевтическом воздействии ответ на шестой и седьмой вопросы должен быть один и тот же, т.е. Эго-состояние, к которому обращаются, должно быть тем самым, которое скорей всего откликнется. Тогда трансакция будет дополнительной.
Если ответы на вопросы шесть и семь не совпадают, т.е. если то Эго-состояние, к которому обращаются, отлично от того, которое скорей всего откликнется, то следует ожидать пересекающуюся трансакцию.
За исключением определенного типа конфронтации, где терапевт намеренно вызывает пересекающийся ответ, в целом пересекающихся трансакций следует избегать.
В любом случае ответы на эти два вопроса подготовят терапевта к наиболее вероятной реакции пациента, тем самым он сумеет избежать замешательства и сохранить контроль над терапевтической ситуацией, что и является ключом к успеху.
Ответ на следующий вопрос определяется терапевтической продвинутостью пациента.
8) Какие формы вмешательства показаны этому пациенту в данный момент?
Следующий вопрос касается вторичных факторов, т.е. результата того или иного воздействия для других членов группы.
9) Каков будет наиболее вероятный эффект данного воздействия на других пациентов в данный момент?
Благодаря быстрому и точному анализу происходящего терапевт может напасть на верную формулировку, которая будет иметь максимальный терапевтический эффект для всех присутствующих пациентов или, в рискованных ситуациях, вызовет у них минимальный ухудшающий эффект. Такова стратегия групповой терапии.
Следующий вопрос — это "досмотр средств первой помощи" терапевта.
10) Если реакции пациентов всякий раз оказываются не самыми вероятными, то каких еще менее вероятных и отдаленных реакций мне следует ожидать, и что я мог бы с ними сделать?
Если ответы на этот вопрос будут найдены, то терапевт будет готов высказаться, но лишь после того, как он взвесит еще одно решающее обстоятельство, которым часто пренебрегают. Если воздействие задумано как терапевтическое, а не чисто академическое, сенсационное или приводящее в замешательство, оно должно быть релевантным, оправданным.
11) Является ли факт, привлекший мое внимание, просто интересным или он имеет патологический характер?
Если он не патологического характера, то весь замысел тут же отбрасывается, поскольку, строго говоря, воздействие тогда будет иррелевантно и лишь напрасно займет ценное время.
Вопрос 11 специально предназначается для того, чтобы не идти по стопам определенного рода терапевтов, которых в разговорной речи именуют “Фаллос в стране чудес".
Для удобства все эти вопросы можно кратко перечислить и затем проиллюстрировать на практике.
1. Что я стараюсь вылечить у данного пациента сегодня?
2.Сказал или сделал ли он что-либо, что могло бы послужить основой для терапевтической гипотезы?
3. Моя психологическая гипотеза относительно его личности?
4. Как мне наилучшим образом проверить ее?
5. Каков будет его ответ на мои слова с трансактной точки зрения?
6. K какому из его Эго-состояний мне следует обращаться?
7. Какое из его Эго-состояний, скорей всего, меня услышит?
8. Какая форма вмешательства показана?
9. Как это повлияет на остальных пациентов?
10. Каковы могут быть другие возможные реакции и как мне с ними работать?
11. Является ли данный факт, который привлек мое внимание, патологическим?
Если ответы на эти вопросы позволяют оценить вероятные результаты терапевтического воздействия как удовлетворительные, тогда терапевт может действовать.
Более того, в каждом случае, когда ответы на эти вопросы являются удовлетворительными, его обязанность — действовать.
Иллюстрация. Давайте, рассмотрим банальный пример: женщина в группe спрашивает, следует ли ей продолжить групповую терапию или поехать в Европу.
В ТА нет необходимости знать какие бы то ни было подробности предшествующего развития пациента за исключением того, что непосредственно относится к текущей сиюминутной ситуации в группе. Пациент "опознается" в ТА не в соответствии с обычными анамнестическими критериями ("Ах, да, еще одна параноидная тридцатилетняя незамужняя секретарша, у которой нет братьев и сестер, а есть строгий отец" и т.д.), а в соответствии с ее действиями в группе и планами на будущее ("Ах, да, тайный игрок в «Разве Не Ужасно?», которая всегда выглядит так, будто чуть не плачет, так что никто не задаст ей слишком много вопросов, и которая постоянно угрожает уйти с работы").
София, та женщина, о которой идет речь, была всегда готова пожаловаться на то, как идут дела в ее конторе, и каждую неделю она говорила, что не может решить, то ли продолжать ходить? в группу, то ли уехать в Европу.
Когда другие члены группы говорили, что она на самом деле пытается решить, то ли ей выздоравливать, то ли искать чудесного избавления от всех проблем в Европе, она надолго оставляла этот вопрос.
И вот в один прекрасный день она опять спросила их, оставаться ли ей в группе или отправиться в путешествие. Члены группы откликнулись довольно активно, вновь выражая недоумение, как они могут решать вопрос, подобный этому, и вежливо попросили ее объяснить, с какой целью она спрашивает.
Но доктор К., увидев, как она поставила вопрос на этот раз, подумал, что, возможно, София созрела для того, чтобы раскрыть карты, поэтому он решил, что лучше всего будет прервать их и подойти к самой сути дела. Ее уже раньше несколько раз спрашивали, почему она не хочет выздоравливать, но она делала вид, что не понимает вопроса.
Согласно гипотезе о том, что сейчас она готова ответить, доктор К. спросил:
а) "Почему вы не хотите выздоравливать?" — "Потому что выздороветь — это значит делать все так, как всю жизнь хотели мои родители, а я должна делать им назло", — ответила она, нервно смеясь.
б) "Это напомнило мне одну историю, — сказал доктор К. — Однажды ночью, среди зимы, полицейский встречает пьяного, сидящего на крыльце, дрожащего от холода, совершенно замерзающего, и спрашивает его, что он тут делает. Пьяный отвечает: «Я здесь живу», на что полицейский говорит: «Тогда почему же вы не заходите внутрь?» Пьяный отвечает: «Потому что дверь заперта», на что полицейский говорит: «Почему же вы не звоните?» Пьяный говорит: «Я звонил, но никто не открывает», на что полицейский говорит: «Тогда почему же вы не позвоните еще раз? Вы же тут насмерть замерзнете.» А пьяный говорит: «А так им и надо! »
Почти все в группе засмеялись. Двое кивнули, а Джим сказал: “Это про меня, точно." София тоже засмеялась.
Тогда доктор К. добавил:
в) "К сожалению, родители иногда говорят разумные вещи. Может, вы собираетесь провести остаток своей жизни, отплачивая родителям, или вы думаете, что когда-нибудь выздоровеете?" “Ну,— отвечала София, — может быть, когда-нибудь я выздоровею”,
"Ну, если вы в конце концов собираетесь выздороветь, то почему бы не сделать этого сейчас, чтобы сберечь время и избавиться от печали?" "Я подумаю об этом," — сказала София, после чего доктор К. немедленно переключил свое внимание на кого-то другого.
Анализ действий доктора К. выглядит следующим образом (в соответствии с номерами приведенных выше вопросов):
1. Его текущая задача — излечить пациентку от игры в "Разве He Ужасно?" Для достижения этой цели нужно было, чтобы она перешла от необходимости доказывать, что весь мир виноват в ее несчастьях, к поиску путей изменения своего видения мира. Пока она колеблется, возникают все новые приступы тревоги.
2. Она задала свой обычный вопрос не так, как всегда — как эксперимент или "тест", и это указывало, что, возможно, она готова покончить с игрой. Это позволило выдвинуть гипотезу, что время подошло (она созрела).
3. Психологическая гипотеза состояла в том, что катексис переместился от ее Ребенка ко Взрослому, так что ее Взрослый стал достаточно крепким, чтобы объективно посмотреть на всю ситуацию, а ее Ребенок был достаточно спокоен, чтобы сдержаться и не перебивать; т.е. ситуация, если и не идеальная, то по крайней мере, благоприятная для вмешательства.
4. Лучше всего это можно было проверить прямой подножкой ее Эго-состоянию Ребенок, чтобы узнать, выйдет она из него или попытается его восстановить.
5. Весьма вероятно, что она готова была выйти из этого состояния, но она могла бы и ответить: "Но я не понимаю. Я, правда, хочу выздороветь".
6. Из того, как она отвечала на замечания других членов группы, было очевидно, что доктор К. мог обратиться к ее Взрослому.
7. Доктор К. предвидел, что ее Взрослый даст открытый ответ. Для получения желаемого результата необходимо было, чтобы ее Ребенок тоже выслушал вопрос, а не пытался бы отмахнуться от него, и здесь перспективы тоже были обнадеживающими.
8. Поскольку она еще не вошла в терапию, целесообразно было начать с самого начала, с опроса, хотя она уже много всего знала, так что требовался довольно непростой, изощренный вопрос — (а).
9. Некоторые другие пациенты находились на той же стадии, так что вопрос (а) для них тоже был значимым, и было маловероятно, что они возьмут и обидятся на него. Остальные уже вошли в терапию и почувствуют удовольствие от того, что они такие понимающие и полезные.
10. Если бы София отмахнулась от вопроса (а), его можно было бы переадресовать какому-либо другому члену группы (Джиму), который раньше уже продемонстрировал, что тоже размышлял над этим вопросом. Если бы кто-нибудь обиделся, почти наверняка Джим пришел бы на помощь, сообщив, что он готов обсуждать эту проблему.
11. Ее колебания — это составная часть ее патологии, и вхождение в терапию имело решающее значение для выздоровления. Поэтому воздействия в данной сфере были весьма полезным использованием времени.
Исходное воздействие, таким образом, представляло собой опрос (а).
Сам ответ Софии был четкой спецификацией и содержал "само-конфронтацию" (о чем свидетельствовал ее нервозный смех), а также структурное объяснение, поскольку очевидно, что она сознавала, что именно ее Ребенок хочет отомстить.
Чтобы подчеркнуть это понимание Взрослого и одновременно вовлечь в него Ребенка, доктор К. приводит непосредственную внешнюю иллюстрацию (б).
Ее смех был подтверждением. Поскольку непосредственная цель была трансактная, а не аналитическая, то не вводилось никакой интерпретации. Вместо нее доктор К. тут же перешел к кристаллизации (в). Ее ответ был удовлетворительным, поскольку он не содержал никаких "но", и все, о чем доктор К. мог бы попросить ее, она сказала сама, ответив, что "подумает об этом".
Очевидно, что дальнейшая работа над этим вопросом была бы бессмысленной, так что доктор К. немедленно перешел к проблемам другого пациента.
Терапевтический план доктора К. состоял в том, чтобы под контролем Взрослого осуществить решительное изменение точки зрения Ребенка Софии на самое себя и окружающий мир. Это позволило бы ей получать удовольствие от жизни и избавиться от приступов тревоги. Тогда она была бы в состоянии осуществить путешествие в Европу и получить от этого удовольствие.
После возвращения она могла бы вновь прийти в группу, если бы захотела и тогда ее состояние можно было бы стабилизировать аналитическими процедурами, направленными на облегчение латентного параноидального давления со стороны Ребенка. Некоторые другие члены группы, которые первыми пришли к выздоровлению, впоследствии проанализировали то, что предполагал сделать терапевт. Они одобрили его план и приложили все силы, чтобы развить его.
Воздействия доктора К. — Опрос (а), Иллюстрация (б) и Кристаллизация (в) явились результатом мгновенных интуитивных решений.
Однако впоследствии он смог детально объяснить их, следуя одиннадцати предлагаемым критериям. Несомненно, что в неком предсознательном быстродействующем "компьютере" уже содержалось полное объяснение в тот момент, когда терапевт принимал решения (3). В данном примере воздействия следуют в строгом логическом порядке от Опроса к Кристаллизации.
Нужно отметить еще "попадание в яблочко": мы видим здесь такое воздействие, которое оказывает терапевтическое влияние на Родителя, Взрослого и Ребенка пациента одновременно (4). Это тот идеал, к которому надо стремиться.
..................................
Эрик Берн "Групповое лечение. На вершине психотерапии"
